Средства массовой информации
газета "Спорт-Эксперт" №39 2007г
Победа в "Победе"
Прорвались! Новая
"часть" пещеры наша!
14-го сентября 2007 года группа спелеологов Уфы, Магнитогорска и
Свердловска, а также все, кто их поддерживал, прорвалась в новую часть
пещеры Киндерлинская (Победа). Был сделан первопроход и произведена
топосъемка найденного и открытого. Об открытиях, пещерах и проблемах
спелеологии в целом мы поговорили с руководителем экспедиции
Николаем Лазаревым.
-
Открытие сделали в пещере Победа. Вообще-то официально она называется
Киндерлинская: рядом течет ручей Киндерля. Но у нее есть второе название
– имени 30-летия Победы, потому что она была открыта в 75-м году. В
основном все «Победа» зовут, я называю Киндерлинская, потому что это
историческое название, оно более правильное. В пещере на сегодняшний
день известно семь частей. Почему она делится на части? Во-первых, по
строению пещеры, по времени обнаружению ходов, по стадии образования или
разрушения, по морфологии, все эти черты и делят пещеру на части.
-
Как родилась идея расчистить новые ходы?
- Мне
вообще было интересно исследовать, побывать, допустим, там, где еще
никто не был до меня. Таких мест доступных на Земле мало, по-видимому,
только пещеры, есть еще конечно дно океана и т.п. Поначалу я просто в
Победу ездил, ходил, смотрел, фотографировался у всевозможных красивых
мест, потом наступила другая стадия, когда просто ходить по пещере
надоело, и хотелось что-то поискать, начал делать небольшие скальные
восхождения, копать саперной лопаткой ход, затекший глиной. Мы копали,
лазили, искали новое.
-
Как узнали, что там еще есть какой-то ход, кроме ходов, по которым ходят
обычно?
- Это,
наверно, немножко геология. У меня вообще профессия абсолютно другая –
я программист по специальности. А как узнали? Многие знакомые старые
спелеологи говорили: «Вот там надо копать, будет ход. Вот туда надо
залезть и еще кучу-кучу множество историй». Кто-то рассказывал красочно,
другие, наоборот, считали, что никаких ходов там нет. Я от всех
понемножку брал и делал какие-то для себя выводы и ставил задачи.
Геология нам очень помогает. Наличие возможного хода в пещере можно
предсказать по заложению пород, их уклона, наличие и направление воды,
тяги воздуха.
К
примеру, как мы сейчас прорвались в новую часть? Там был узкий лаз в
виде трубы с размерами 30 на 20 сантиметров, непроходимый человеку, и
оттуда очень сильно дул ветер, как из пылесоса. И в зависимости от
давления направление менялось. То есть как сообщение между двумя
сосудами, ветер гуляет из одного в другой и обратно.
А тот
ход вообще мы начали долбить вдвоем с Андрюхой (Андрей Куприянов,
г.Самара) в апреле этого года. Мы поехали туда и начали расчищать ходы и
узости пещер инженерными методами. Цель поездки был ход с названием «Паршивчик».
Его нашли еще давно предыдущее поколение спелеологов, но сил на
расширение данной узости не хватило так он и стоял до нашего времени.
Объем работ, проделанных там, очень большой, мы за три экспедиции только
смогли прорваться дальше.
Потом
апрель-май я ездил в Крым на плато Караби, там как раз был семинар по
инженерным методам исследования, где я и закрепил свои навыки и применил
их у себя. Потом я провел у нас в Башкирии такой семинар, тоже всех
приглашал, участвовало много народу, всем было интересно. На этом
семинаре мы плотно занимались этих ходом. Это был семинар-экспедиция, то
есть я на месте все объяснял, показывал, и мы сразу на практике все
закрепляли. Работали по сменам, круглосуточно.
И
последняя, третья экспедиция – прошедшая с 11 по 16 сентября. И во время
этой экспедиции мы прорвались! 11 сентября приехали на место, лагерь у
нас на поверхности был, рядом с пещерой на реке Зилим. 12-го занесли в
пещеру все снаряжение, и уже вечером вышла первая «двойка» на работу.
Работали круглосуточно, по «двойкам», по 8-10 часов. И 14-го сентября
вечером этот ход наконец-то был пройден и вышли мы в новые объемы, в
зал, где есть продолжение. То есть, грубо говоря, было две системы
ходов, между ними – маленькая-маленькая ниточка непролазного хода, и мы
ее расширили.
На
данный момент там пройдено ~340 метров ходов. Там есть залы высотой до
20 метров, шириной до 10 метров, много всяких ответвлений, которые нужно
будет исследовать в следующих экспедициях.
Помню
свои ощущения, когда по новому делали первопроход! Такой драйв! Начинаем
идти по ходу и осматривать все уходящие в сторону ответвления, ищем
продолжение. Наступаем на мягкую, сухую глину, сапоги проваливаются
глубоко, как в зыбучих песках. Нашли продолжение, заваленное камнями,
отгребаем их и ползем дальше, отвоевываем каждый метр. Там ход был в
виде горизонтальной щели, потолок монолитный, а пол – глина, и тяга
воздуха была. Прошли эту узость, а там каменный завал. Стали и его
разбирать. После него вышли в огромный зал. Везде тыкались, тыкались –
нет продолжения, ветра, тяги нет – потеряли. Уже все облазили, осталось
только одно окно под потолком где-то. А туда нужно было уже со
снаряжением делать восхождение по стене. А у нас драйв закончился, так
спать захотелось, уже часа три ночи было (у нас ночная смена была). Я
говорю: «Что, пойдем там, в предыдущем зале поищем еще что-нибудь» -
«Пошли». Обратно вернулись. «Может, пойдем, взойдем» - «Ну, давай,
взойдем». Взяли снаряжение, взошли. Я как раз восходил, Женька (Евгений
Фетисов, Уфа) меня страховал. Я только лицо высовываю в это окно, там
сразу такой ток воздуха. Я думаю: «О, отлично, значит мы на верном
пути». Мы вылезли и пошли дальше. Завалы очередные разгребали, шли по
этой тяге воздуха. И в одном месте тоже узкий ход такой, потолок и стены
монолитные, а пол – глинистый. И нужно было глину эту разгребать. А у
нас ни лопат, ничего – мы внизу все оставили. Стали так, руками,
разгребать эту глину: камень в руке, один лежит, копает, другой
вынимает. Копали долго, потом поняли, что просто так, без инструмента
здесь не пройти, да у нас еще контрольное время подходит к концу, а это
святое, нельзя нарушать, и нужно всегда возвращаться к определенному
времени, объявленному и записанному в журнал выходов.
-
Что значит «контрольное время»?
- Если
группа не приходит к этому времени, за ними выходит спасательная группа,
то есть что-то с людьми случилось, поэтому они не смогли вернуться во
время.
И все,
пошли обратно. По-моему, около часу дня мы вышли из пещеры. Ушли на 12
часов на первопроход. Пришли, я лег спать, просыпаюсь от криков радости
– народ приехал с Уфы с нами отмечать это событие. Я не знаю, как они
догадались, «Мы, - говорят, - почувствовали, что в Победе что-то прошли,
и приехали». Я им, конечно, говорил заранее, что мы пройдем в этот раз
наверное, вот они угадали, приехали. Потом уже на следующий день, в
воскресенье уезжать, а нам нужно еще нарисовать карту пройденного.
Все
исследователи, если они что-то находят, в доказательство должны
составить карту. Допустим, альпинистам, чтобы доказать, что они были на
вершине, предоставляют фотографию с вершины. А у спелеологов – новая
карта открытых ходов. Она снимается инструментами: рулетка, компас,
транспортир, углометр – куча-куча инструментов, этот список самый
простой. Данные снимаешь, потом в городе уже составляешь карту, ну или
на месте – там как по ситуации, по времени. Воскресенье, одна «двойка» –
я и Стас - пошли снимать пещеру, а Женька с Андрюхой – пошли дальше
копать глину, где мы до этого остановились. В итоге они накопали еще
метров 80, вышли в зал большой, но дальше был ход завален. Завал очень
сложный тем, что надо разгребать снизу вверх, а это опасно, и может
закончится обвалом. Вот для следующей экспедиции мы и оставили этот
завал, будем думать, как его укреплять, чтобы он не рушился, и
разгребать его в поисках продолжения.
Помимо
этого направления, были и другие, в которых мы работали. В зал Пепси,
седьмая часть пещеры, вытекала вода из какого-то неизвестного хода, в
июле 2006 года мы взошли в это окно и там оказался меандр названный
позже как «72 метра», что было его длинной. Вообще зал Пепси размером 15
на 20 метров в основании и высотой… ну очень высокий. Мы когда фонарями
светили, потолка не могли достать. И вот увидели, что где-то посередине
этого зала наверху тоже какое-то «окно», и оттуда тоже текла вода. Мы
решили и туда взойти. Не были уверены, что там что-то есть, но ради
получения опыта, ради интереса, любопытства. В итоге мы взошли в этом
зале до потолка, там получилась высота 90 метров, это три девятиэтажки,
и это было первое на Урале подобное скальное восхождение. То есть объемы
пещеры колоссальные. Мы дошли до потолка, снаряжение, веревки – сейчас
там это висит, мы продолжим исследования скорее всего в январе уже 2008
года.
В
меандре «72 метра» нашли подвешенное озеро? Это озеро, находящееся выше
уровня пола основного зала Пепси. В этот раз мы занесли туда шланги
гофрированные, хотели выкачать оттуда воду с помощью самотека, чтобы
посмотреть, есть ли там затопленный ход. В это озеро есть какой-то
приток, а чтобы туда не тащить дайверское снаряжение, чтобы не нырять,
мы решили просто выкачать воду, осушить его, посмотреть, есть ли ход. Но
вовремя затаскивания шлангов, их немножко порвали, их надо было
ремонтировать, а времени на это уже не оставалось и решили отложить на
следующую экспедицию.
- А
зачем вы все это делаете?
-
Обычному городскому человеку не понять, зачем это все, а нам это
интересно. Каманда каждый раз собирается разнообразная: дяди такие, у
которых свои дома, машины, семьи, работа хорошая, также студенты и
безработные, все равны. А всем интересно как маленьким детям покопаться
в земле, поколотить камень молотком и так далее. Спелеология – вообще
интересное занятие. В нормальной жизни, в обществе ты не сядешь в лужу
на улице и не начнешь там ковыряться, а в пещере тебя никто не видит, ты
вдоволь можешь ковыряться в любой грязи, возиться. Потому что есть такие
места, где просто жидкая глина, там стоишь в сапогах, весь грязный и
копаешь с целью узнать, что там будет.
-
Куда вы заявляете о своих открытиях?
- У нас
есть Юрий Викторович Соколов (кстати, мой первый инструктор), он ведет
кадастр пещер Башкирии. Кадастр – это список пещер, где записана
информация о пещере: протяженность, глубина и т.д. И если мы открываем в
Победе что-то стоящее, протяженное, какие-то ходы, то это, во-первых,
увеличивает общую протяженность пещеры, соответственно сама пещера уже
становится на порядок выше. К примеру, Победа была до этого второй по
протяженности на Урале, сейчас у нее появились шансы стать первой. До
России ей, конечно, далеко, потому что в России в Красноярском крае есть
пещера, Большая Орешная называется, она 56 км. Победа где-то порядка 10
км. Ну не знаю, как получится, может, откроем еще 40 км, вопрос времени.
- А
что можете рассказать про Капову пещеру?
-
Капова? Юрий Сергеевич Ляхницкий – ученный из С.Петербурга организует
экспедиции туда два раза в году, в июле и в феврале, мы летом с ним
участвуем. Он ведет там мониторинг, замеряет температуру воздуха, воды,
влажность, скорость ветра и многое другое, приборов куча. А в этим летом
нас просил сделать восхождение в зале «Рисунков» и «Арочном» зале. Там
всегда у него были странные показания, что могло говорить о каких-то
новых ходах. Вот мы и работали, залезли, посмотрели, есть ли там
продолжение. В Каповой тоже можно что-то найти, потому что туда доступ
закрыт туристам, а открыт только ученым и с экскурсиями, и там больно не
наисследуешься. Но тем не менее, там постоянно что-то находят, и думаю,
в ближайшие годы мы тоже что-нибудь там найдем.
А
вообще когда кому-нибудь говоришь: «Я занимаюсь спелеологией», все сразу
спрашивают: «А был ли ты в Каповой?» Притом, что она известна только у
нас, в Башкирии, в России и то не везде. А, допустим, на Украине
спелеологи вообще о ней ничего не знают. В общем, она не представляет
спортивного интереса из-за того, что она закрыта для доступа
-
Кто обычно участвует в исследовательских экспедициях и как они о них
узнают?
-
Участвуют у нас люди из городов Башкирии, соседних регионов, а иногда
даже стран. Я в феврале ездил на сбор восходителей на Кавказ,
организатором была Украинская Спелеологическая Ассоциация. Спелеологи
городов России, Украины, все друг друга знают. Запланировав очередной
выезд, я оповещаю всех потенциальных участников об этом через Интернет,
телефон, у нас есть свой сайт Уфимского спелеоклуба им.В.Нассонова, у
них есть на размышление достаточно времени, чтобы обдумать, собраться,
запланировать отпуск, отгул, и приехать к нам.
-
Как привлекаете людей?
- У нас
есть спелеоклуб, подростковый, молодежный клуб имени Валерия Нассонова.
Я раньше занимался в другом клубе. Но в основном у нас все клубы
позакрывались, сейчас остался в Уфе один сильный клуб Нассонова (который
организует всевозможные экспедиции, участвует в них), остальные – это
просто секции спелеотуризма в школах, тур.центрах.
Клуб
Нассонова держится на Наталье Ивановне Рычаговой. Она ведет всю
бухгалтерию, отвечает за снаряжение, занятие и все что касается орг.
вопросов. Есть еще инструкторы, которые проводят тренировки в клубе. В
клубе есть еще секция скалолазания, краеведческий кружок - группа,
изучающая наскальные рисунки, быт древних людей.
Желающих заниматься много, но обычно сталкиваются с такой проблемой, что
во время занятий просто не хватает всем места. У нас там два зала есть:
скалодром небольшой – искусственная скала, и зал, где веревки висят -
там со снаряжением лазают. Приходят желающие, человек 30, и все не
умещаются. полноценно там тренироваться, я думаю, человек 10-15 от силы
могут за занятие. Я сейчас там не тренируюсь – я больше в пещерах лазаю,
в пещерах тренируюсь.
Кроме
того, в 2004 году я сделал сайт нашего клуба (http://speleo-ufa.ru/),
моей целью было оповещать о своих достижениях, открытиях, обмениваться
опытом со спелеологами других регионов, городов. Ну и информационная
поддержка нашему проекту «Киндерлинская» и каким-то нашим действиям и
исследованиям.
Вообще
у нас последние годы спелеология немножко умирать стала. Люди, которые
приходят в Нассонова, молодежь, они больше нацелены именно позаниматься
в зале, как просто в спортзале, тренажерном зале, у них нет цели ходить
в пещеры, участвовать в экспедициях. Они в основном тренируются в зале и
некоторые выступают на соревнованиях. Почему это так? Не знаю, но мне
кажется, что все исходит от инструкторов, от руководителей. Нельзя
сказать, что нужно обязательно всем исследовать пещеры. Можно просто
ездить в экспедиции, участвовать. Спелеология же изначально - это
изучение пещер, а потом уже спорт и туризм.
-
Какие у вас планы на будущее?
-
Планы? Планов вообще много. Будем продолжать исследовать Киндерлинскую.
Вот, скоро едем туда со спелеодайверами, там они будут нырять, там есть
сифон. Это ход, затопленный водой. Они будут погружаться, может,
что-нибудь найдут. Потом не знаю, как получится.
В
феврале обычно куда-нибудь на Кавказ выезжаем. На следующий год в Азию
наверное поедем. Есть в Азии один райончик такой, перспективный на
мировые рекорды по глубине пещер. Сейчас самая глубокая пещера – это
Крубера-Воронья, она находится в Абхазии, Кавказ, ее глубина сейчас 2 км
191 м, это мировой рекорд и сделали его наши люди из России и Украины,
так что мы не последнии в этом деле. А в Азии, куда мы собираемся,
реально можно найти глубже. Но посмотрим, там район сложнее в плане
каких-то болезней всяких азиатских, жары, отсутствия воды. 12 сентября
оттуда вернулась экспедиция, не уфимская – она уральская, в основном
состоит из екатеринбургских спелеологов. Они ездили на разведку
обстановки, после восьми годового перерыва отсутствия там экспедиций
из-за военного положения в стране.
Так что
в планах – новые открытия!
